А было б счастье…

А было б счастье. Только вот беда -

Попрятались слова и стихли, ждут ненастья.

Я их ловлю, в ладони бьёт вода.

Стихи-вода... Не лить бы их напрасно.

Была любовь...Но сонный зверь ночной

Унёс с небес ликующие звёзды.

И не согреть лица расплавленной свечой,

Но ярче и ясней на ликах святых слёзы.

Была весна. Но стоит лишь вдохнуть

Её тепло и запах тополиный,

Она бежит, прокладывая путь

Осенним листьям цвета серой глины.

Но будет счастье – мне не удержать

Души щемящей тоненькие рифмы.

И надо мной колдующие всласть

Стихов моих не золотые свитки.

 

 

 

 

Норд-Ост

Родина, Родина - горькая вдовушка...

Ветер гуляет в невспаханном полюшке.

Ветер гуляет - не стало Отца,

Сына и Духа - России венца!

Что ж ты, родная... Распятыми тенями

Бродят заблудшие души в сомнениях,

Тычутся робко в разбитые ясли.

Там пустота в очертаньях неясных.

Два капитана в заморских «Норд-Остах»

Снова взывают к нам азбукой Морзе,

На корабле, уплывающем в вечность,

Души распятые молят о вечном!

Так не подставить ли щёку другую?!

Мёртвые сраму не имут - живые...

А над Россией - живой, поседевший,

Ветер гуляет... Норд-ост озверевший…

 

 

 

Маме

Мама, мамочка родимая,

Отдохни, присядь, голубушка!

Обижала тебя, глупая,

А хотелось бы обнять…

Не обласканная, что ли я,

Вон нас сколько было – маленьких,

Успевай-ка понемножечку

Каждому себя отдать.

Ах, спасибо тебе, матушка,

Что летать дала мне вволюшку,

И болела, знаю, досыта –

Ссадины кровоточат.

Но неловкая, несмелая,

Вновь лечу листочком с дерева.

Не болей, не плачь, сумею я

Радовать твоих внучат.

 

 

Художнику Евгению Корнильцеву

С твоих картин стекает свет

С полынной горечью рассветов.

И апельсиновая ветвь,

И рощ берёзовых раздетость -

Всё источает аромат

И глубину самой природы.

Где приглушён почти закат,

И всё же взгляд к нему прикован.

Где близок день, а ночь тепла,

Где росчерк кисти, как призванье

К любви и вере. Даль ясна,

Где светотеней покаянье.

Как избежать простейших рифм,

Когда со всех просветов дышит

Любовь и вера, солнца диск,

Чуть оторвавшийся от крыши.

 

В феврале

А на столе том Пастернака,

И та страница, где навзрыд

Над февралём он станет плакать,

И ждать, и верить, и любить...

Я не поэт, но в этом круге

Сплелись потуже удила...

И в рифме разжимая губы,

Смотрю, как кружится зола...

В сплетенье рук, в ознобе пальцев,

Под звездным хороводом дней,

Душой истерзанной паяца

Не замечала февралей.

Проходят дни, недели, годы,

И в полукружье лет и дат,

В печальных выходках природы

Ловлю безумие утрат...

И томик строф того, кто верен

Был нашему с ним февралю,

Затёрла в поисках материй

И рифм к понятию «Люблю».