Ссылка на профиль ВК https://vk.com/id178273881
Доченька моя
Эссе
( Моей дочери Слободчиковой Наталье Николаевне).
Солнце! Какое яркое и тёплое солнце. Оно обволакивает негой, целует, слепит глаза, выбивая слёзы. Слёзы благодарности за новый день. Я живу, хожу, любуясь цветом черёмухи и сирени, вдыхаю аромат цветущих яблонь.
Просто я жива.
А как всё было страшно и больно! Боль, сине- белые больничные стены, ночи и дни похожие друг на друга, где нет солнца, нет воздуха… только боль, боль, боль и горячечная темнота.
Но вот становится легче, словно крылья ангела отгораживают меня от боли и темноты. Нежные, невесомые прикосновения к лицу, рукам и тихий шёпот: «Мамочка, дыши. Я рядом».
Потом помнятся белые халаты, жалостливые всхлипы соседок по палате: « Молодая ведь ещё, жить бы да жить, детки маленькие…». И звонкий, как звук лопнувшей скрипичной струны, голосок: «Мамочка! Дыши! Я рядом!».
Она родилась чудом. Сердцебиение не прослушивалось, шевелений не было, на основании чего доктор принял решение делать плодоразрушающую операцию, извлекать плод с помощью щипцов.
Дома ждал маленький сын. И на вопрос: « Кого спасать?» будущий отец со слезами выбрал жену.
Но Бог решил по- своему. Девочка синюшная, обмотанная пуповиной, почти задохнувшаяся, огласила хриплым криком своё рождение. Она очень хотела жить.
А сейчас эта тоненькая, как веточка вербы, одиннадцатилетняя девчушка словно ангел-хранитель обладала величайшей силой. Она умоляла, просила, приказывала: «Мамочка, дыши! Я рядом».
Были долгие дни и ночи, дочь кормила меня с ложечки, ухаживала за мной и старшим братом - инвалидом, младшей сестричкой.
Были слёзы отчаяния и бессилия. И как молитва, как заклинание: «Мамочка, дыши! Я с тобой, я рядом».
Были тихие вечера, когда все мои детки, как воробушки, забирались ко мне в кровать и играли в игру «Когда мама была здорова». Вспоминали весёлую, непоседливую маму, которая сочиняла для них стихи, песенки, сказки. Как придумывала весёлые праздники и сюрпризы для них. А младшая этого не помнила, она просто прижималась ко мне, гладила по щеке и шептала: «Бедная моя, больная моя..» У меня лились слёзы и я хотела ради своих деток встать, снова писать для них, придумывать весёлые конкурсы, играть в «поиски клада», стать снова сильной и здоровой.
Сколько прошло лет?
Сколько было радостей и горестей на всех?
А ты была всегда рядом, поддерживала, заклиная: «Я рядом, мамочка, дыши».
Учила меня заново ходить, держать ложку, только ты понимала мою малопонятную, нелепую речь. Не стеснялась возить меня в инвалидной коляске по больничным коридорам и кабинетам врачей.
Я снова начала писать и тебе первой пыталась читать свои новорождённые стихи и сказки. А ты, как всегда, была рядом и повторяла, как заклинание: «Пиши, мама, мне нравится, интересно. Пиши, я слушаю».
А как ты мне помогала с моими первыми «самиздатовскими» книжечками. Покупала бумагу, помогала сшивать, заставляя поверить в себя.
Уносила эти смешные книги иллюстрированные фотоснимками, сделанными мной, на работу. С какой гордостью ты говорила: «Это стихи моей мамы».
Ты была моим редактором, первым читателем и совсем никаким критиком. Тебе нравилось всё, а больше всего, наверное, что я начинаю верить в себя.
Ты мой спонсор. Ведь первую мою книжечку «Детям» ты издала, отдав все свои отпускные, хотя деньги были ох, как нужны. Ты одна воспитываешь двоих детей. Но сделала мне такой подарок на день рождения.
Эту первую настоящую книгу твои сотрудники разобрали, словно горячие пирожки. А ты им говорила: «Это мамины стихи». И они спрашивали: «А когда вторая книга? А для взрослых она тоже пишет? Мы бы почитали».
И ты пошла в банк, взяла кредит и подарила мне вторую книгу. Я писала повесть о подростках и для подростков. Вот и увидела свет новая книга «Петькины уроки».
Ты - мой Ангел- Хранитель, оберегаешь меня, заботишься обо мне.
Ты - мой первый читатель и ценитель.
Вот и сейчас я допишу это признание и прочту тебе, моя доченька. Мы вспомним всё то, что так хочется забыть, как страшный сон, всё то, что пришлось пережить нам вместе, поплачем, и ты снова мне скажешь: «Пиши, мама. Я рядом».
Я тебе благодарна за то, что ты всегда рядом, поддержишь, поможешь.
Ты - моё вдохновение. Мой издатель, мой спасательный круг.
Дай Бог тебе счастья, доченька моя! Мы с тобой рядом.
Я благодарна Богу за всех моих детей. Я люблю вас всем своим сердцем, благодарна за то, что вы есть у меня, за то, что живу и пишу для вас и внуков.
Я живу для вас, пишу для вас.
Я вас люблю
Я вас люблю, как может мать любить,
Не разделив любовь на половинки,
Без вас мне не дышать, не жить,
Вы капельки мои, мои кровинки.
Всем поровну, не больше и не меньше,
Любви, заботы, нежности раздам.
Среди живущих в этом мире женщин
Я самая счастливая из мам.
Дарю стихи, и пусть они согреют,
Когда прохладу чувствуют сердца.
Лишь только сердце матери умеет
Страдать, любить и верить до конца.
В осеннем лесу
Первые выходные сентября Петька с бабушкой пошли в лес. Лес стоял разнаряженый в яркие одежды, с берёз стекали золотые ручейки листочков, румянились осинки, пламенели рябины, паутина вспыхивала на солнце яркими бусинами росы. Где- то высоко на сосне, в её разлапистых ветках, звонко выбивал дробь дятел.
Петька очень любил слушать лес. Бабушка показывала ему разные травки, рассказывала про жучков- паучков, про разные грибы. Петька любил эти их походы, он будто в сказку попадал. Лес был волшебным, добрым и чудесным.
Вот из сочной травы выглянула бурая шляпка подберёзовика, Петька подошёл и тихонько поздоровался с грибом, бережно срезал его и положил в корзинку, приговаривая: «Вот так, мой хороший. Я тебя домой принесу, а там тепло, хорошо».
- Петруша!- позвала бабушка - пойди- ка, погляди, что это там на пеньке.
Петька с готовностью побежал к большому широкому пню, который рыжеватым пятном темнел слева от тропинки.
- Бабушка! Бабушка тут столько опят! Мне не поверят, что столько нашёл.
- А я тебя на телефон сфотографирую.- Успокоила его бабушка.
Петька смотрел на большую семью опят и представлял; Вот «бабушки и дедушки», вот «папы и мамы», а маленькие опяточки «малые ребяточки». Он напевал себе под нос свою только что придуманную песенку для опят. «Дружные опята, бравые ребята,
Вас в корзинку соберу. Вас с собой домой возьму»…
Почти полную корзинку опят подарил Петьке старый пенёк.
-«Тише, Петя. Иди ко мне»,- вполголоса позвала бабушка.
Петька понял, что сейчас будет что-то интересное и осторожно ступая, пошёл к бабушке, которая, замерев, стояла у старой сосны. Петька одними глазами спрашивал: «Что там?».
Бабушка очень медленно подняла руку и указала Петьке на сосну.
Юркая серая белочка смотрела на них чёрными бусинами глаз. Она не убегала, смотрела с любопытством, поворачивая мордочку то вправо, то влево. Её пушистый хвостик подрагивал. Несколько минут белочка рассматривала их, а потом, поняв, что её никто не собирается обижать, проворно спустилась на землю, шурша быстрыми лапками по коре дерева, пробежала по полянке и поднялась на соседнее дерево. Деловито побежала вверх по стволу и затерялась среди густых ветвей.
Петька, задрав головёнку, ещё долго прислушивался к шороху коры, пытаясь разглядеть юркого зверька.
Солнце лило осеннее тепло на засыпающую землю, ласково гладило Петькино лицо, бросая в его глаза, россыпь озорных, ослепительных зайчат, золотя блекнущие веснушки.
Лес что-то шептал, осыпая полянки дождём опадающих листьев.
Петька с бабушкой шли по осеннему лесу, вдыхая чуть горьковатый, тёплый воздух.
Вот они зашли в сосновый лес, воздух стал хвойным, бодрящим. Высокие сосны стояли, отливая янтарными стволами, тихонько размахивали тёмно-зелёными ветками.
Тропинки здесь были осыпаны старой хвоей, травинки не могли пробиться сквозь этот мягкий, пружинящий под ногами ковёр.
Вдруг, из-под ног Петьки резко метнулся здоровенный заяц- русак, задремавший на тёплой своей лежанке.
Петька вначале испугался, а потом громко закричал: «Бабушка! Ты успела его сфотографировать? Давай скорее!».
«Петенька, да как же я успею. Мне ведь его не догнать». И она звонко, по -девчоночьи, рассмеялась.
Они шли, вспоминали зайца, смеялись и предполагали, как же он подпустил их так близко к себе. Наверное, устал, бегая по лесу, пригрелся на солнышке и заснул крепко. А потом затаился от них, но решил всё- таки не рисковать и убежать.
По лесной дорожке они шли, шурша палыми листьями, по узорному сентябрьскому лесному ковру, любовались роскошным убранством, вдыхали горьковатый, от опавших листьев воздух.
Вот и показалась городская окраина. Петька оглянулся на лес. Прекрасный цветной замок застыл величественно прекрасный, полный секретов и сокровищ. А над ним, распластав тёмные крылья, стремительно, как дракон, надвигалась тёмно-синяя холодная туча.
- «Вот, - сказала с грустью бабушка - сейчас зарядят дождики. Не сходим мы с тобой в лес».
Они успели дойти до дома, когда туча накрыла город и из её разорванного брюха, стал сеять мелкий, холодный дождь. Он серой сеткой закрыл всё вокруг. Мир сразу погрустнел.
А где-то там, вдалеке, сказочный лес хлопал мокрыми ладошками, согревая холодные мокрые листья, а они срывались вместе с каплями дождя и стекали на мокрую траву, тропинки. И где-то в этом лесу прятались от дождя белка и заяц-русак, работяга - дятел, и старый пень, подаривший Петьке большую семью опят.
Петька ждал вечера, когда они улягутся в постель и бабушка расскажет ему сказку…
Море
Петьке шесть лет, в августе исполнится семь и этой осенью он пойдёт в школу.
Маленький, худенький Петька самый «мелкий» среди ровесников, но он умеет читать, знает много интересного.
Отца у Петьки нет. Он есть, но только с ними не живёт, у него другая семья. Петька его и не помнит совсем, ведь ему тогда едва исполнился год.
Вот и живёт он в «бабьем» царстве - с бабушкой, мамой и старшей сестрой Танькой, ещё той командиршей.
Бабушка утешает Петьку, говорит что: «…почти все великие люди Суворов, Наполеон, даже сам Пушкин были маленького роста, но великого ума»
А бабушке Петька верит, а ещё он хорошо знает поговорку про «мал золотник…»
Но всё равно хочется Петьке вырасти большим и сильным. Поэтому висит Петька на турнике, тайком от бабушки и мамы научился плавать, грызёт морковку (бабушка говорит, что в ней есть витамин роста) и мечтает…
Есть у Петьки любимое занятие - он очень любит разбирать и собирать игрушки, велосипед, часы, правда, разбираются они все хорошо, а вот собираются не всегда и не все. Но Петька не расстраивается, он знает, «что если долго мучиться, то что-нибудь получится».
А этим летом Петька вместе со своим «бабьим батальоном» поедет на Чёрное море. Перед школой надо окрепнуть и набраться позитива, так решили мама и бабушка. А Петьке хочется путешествовать, узнавать новое, увидеть другие края…
Мама взяла отпуск и они все вместе поедут на Чёрное море, а по дороге увидятся с отцом, так сказала бабушка, и Петька спать не может: всё ждёт, когда же они уже поедут.
Какой он его папа? Что он ему подарит? И Петька мечтает – вот приедут они в Екатеринбург, а там папа - большой, сильный и добрый, как увидит Петьку и Таньку, как подхватит их на руки. Купит мороженое, газировку, бургеры, подарит Петьке… и тут у Петьки мечты начинали путаться, он никак не мог придумать, что же такое им подарит папа. Но, подарит - же он что-нибудь. А он, Петька, прочитает папе книжку, вот он удивится. Скажет: «Ну, сынок, удивил. Ты так хорошо читаешь, а ещё в школу не ходишь». А может, просто скажет маме: «А можно я тоже с вами на Чёрное море?».
То виделось Петьке огромное-огромное, чёрное-пречёрное море, а по нему плавают дельфины, киты и разные рыбы и Петька играет с ними, догоняет их, а мама с бабушкой бегают по берегу и зовут: «Петрушка не заплывай далеко! Петруша не балуйся с дельфинами! Петенька отпусти рыбку…».
И вот он настал этот день. Вся семейка, дружно взвалив рюкзаки и сумки, поехала на большой железнодорожный вокзал. Бабушка и мама суетились, вспоминали, куда положили пирожки и курицу, куда яблоки, где вода. А Петька смотрел своими большими голубыми глазищами в вокзальное окно и ждал посадки в поезд.
Тётенька простуженным, кашляющим голосом что-то проговорила в радио и мама, бабушка, Танька и сродная сестра – Ульянка, сорвались с места, рванулись на платформу к поезду. Петька болтался, как привязанный, за рукой мамы.
Но вот расположились все в купе, убрали вещи, достали еду и поехали. Петька прилип своим курносым, конопатым носишкой к стеклу.
Там за окном вагона, бежали, догоняя Петьку, огоньки фонарей, берёзки, поля.
Вдруг с громким стуком промчался встречный. И снова за окном побежали леса, дороги, столбы. Петька начал дремать, его головёнка стучалась крепким лбом о стекло, он смотрел и снова дремал.
Мама сказала: «Всё! Спать! Завтра насмотришься, ехать ещё долго». Девчонки писали что-то в тетрадки. Бабушка им посоветовала записывать дорожные впечатления. Вот они и старались, сбегали к купе проводницы, переписали станции, которые будут проезжать…
Петьку не пустили на верхнюю полку, он очень обиделся и уснул, отвернувшись от всех.
Петьке снилось море - он качался на чёрных тёплых волнах, дельфины дышали ему теплом прямо в затылок, и ласково гладили плавниками по голове, приговаривая: «умаялся бедолага». Волны качали Петьку, баюкали, а впереди на большом ките плыл папа и кричал: «Давай, засоня, открывай глаза. Всё интересное проспишь».
Петька нехотя приоткрыл один глаз и увидел бабушку, она будила его и приговаривала: «Вставай соня-засоня. Все уже умылись, а ты разоспался. Вставай Петруша» Петька сел, потянулся и, вспомнив сон, спросил: «Бабушка, а почему оно Чёрное? ».
Бабушка засмеялась и начала рассказывать ему о море. «Под солнцем оно голубое-голубое, а у горизонта синее-синее. А когда небо закроют тучи и море рассердится тогда оно чёрное…». Бабушка ещё что -то говорила, а Петька видел ярко-синее тёплое море, яркое-яркое солнце… «… белый песок»-закончила бабушка.
Мама причесала Петьке непослушные вихры, придирчиво оглядела одежду и они вышли на вокзал Екатеринбурга. Огромный, красивый вокзал был, как огромный пароход.
Все дружно они прошли к камерам хранения и сдали свой багаж. До поезда, который повезёт их к морю, было целых четыре часа. Мама и бабушка планировали показать им привокзальную площадь, станцию метро, а ещё, должны были встретиться с папой. Он обещал подойти к ним на вокзал. И Петька торопил всех, упрашивая вернуться скорее на вокзал, вдруг папа пришёл, а их нет.
Мама позвонила, успокоила Петьку, что они успеют, но Петька ждал отца.
Они нагулялись и зашли в кафе. Петька крутил головой, вопросительно оглядывая всякого входящего в кафе мужчину, но это были всё чужие дядьки.
Вот на пороге кафе появился ещё один дядечка, невысокий, с большой лысиной, в очках…
И мама помахала ему рукой. Он подошёл к их столику. «Привет». Чужие, холодные глаза рассматривали Петьку. Папа заулыбался, обнял Таньку, сказал ей «Какая ты большая стала, красавица», потом протянул руку Петьке «Привет, Петруха. Большой вырос, в школу пойдёшь, конопатый». Потом спросил кофе, и мама купила ему стаканчик кофе, достала свои домашние пирожки. Папа ел, жаловался на то, что денег нет, помочь им не может…
А Петька смотрел на него и ждал, когда же папа возьмёт его на колени, достанет из кармана ему и Таньке подарки, засмеётся и скажет: «Здорово я пошутил. Вот билет взял с вами на море…» Но папа всё жаловался, прятал виновато глаза и ел.
Потом мама попросила сводить Петрушу в туалет, и папа, тяжело вздохнув, взял Петьку за тонкую ручонку понуро побрёл с ним к мужскому туалету. Там он опять тоскливо и долго начал говорить тётеньке дежурной о том, что вот сын в туалет хочет, а у него денег нет и на работу надо, а то уволят и ещё о чём-то… тётка махнула рукой. Петьке стало так больно и стыдно, что он достал из кармашка шорт пятьдесят рублей, которые ему дали на мороженое, и подал тётеньке. Она отсчитала сдачу и протянула Петьке. Но он гордо передал монетки отцу. «На. Это тебе на проезд». Петька, чтобы скрыть свои слезинки, которые так и норовили выползти из глаз, повернулся лицом к перрону. Он увидел, как бабушка торопливо вышла из привокзального магазина с машинкой.
По перрону он шёл, засунув свои ручонки в карманы, папа шёл чуть позади него и чего-то говорил, говорил . Петька не слушал.
Петьку жёг стыд. Ему было обидно за такого отца, совсем не такого, какого он воображал себе, но он всё ещё надеялся, что папа так шутит, вот сейчас засмеётся и скажет: «Что поверили, здорово я вас разыграл»…
Папа ушёл быстро, торопился на работу, ушёл, сутуля плечи, низко опустив голову и ни разу не обернувшись. Петька ждал, что вдруг папа оглянется и Петька помашет ему рукой. Но папа ушёл не оглянувшись.
Потом они дружно кормили голубей, ели мороженое, фотографировались ,а потом, когда подошло время отправки другого поезда, который повезёт их к морю, они поспешили к камере хранения. Только взяли вещи как около них появились два носильщика, которые начали вырывать вещи из рук мамы и бабушки и друг у друга, предлагая донести вещи до поезда, а потом даже начали драться. Мама и бабушка забрали сумки и бегом побежали к поезду.
Когда устроились в купе, бабушка сказала Петьке, что совсем забыла, что папа купил Петьке машинку и просил передать ему. И подала ту самую машинку, с которой Петька её и видел. Чтобы её не расстраивать он взял машинку и сделал вид, что рад. Положил машинку на полку, играть ей не хотелось. Мама тоже засуетилась и подала им всем по шоколадке, которые тоже им папа передал. А потом бабушка и мама стали рассказывать смешные истории, пытаясь поднять настроение, но Петьке было грустно и хотелось плакать, ему даже разрешили спать на верхней полке и Петька, забравшись на неё, отвернулся к стене и сопел, удерживая горячие, непослушные слезинки. Он широко открывал глаза и сильно жмурился, а слезинки ползли и ползли, раздвигая ресницы, щипали больно глаза, щекотали холодными и жгучими ручейками щёки, заползали в плотно сжатый рот. Наполняя его горько-солёной влагой. Петька не хотел, чтобы его «бабий батальон» увидел, что он плачет, не хотел, чтобы они расстроились. Но так больно сжималось его сердечко от того, что не сбылись мечты. Незаметно Петька уснул. Ему снилось тёплое ласковое море, дельфины, яркие рыбки, белый искрящийся на солнце песок. Он бежит по песку, догоняя Таньку и Ульяну, а за ним бегут мама и бабушка и все весело смеются…
Утром Петька постарался забыть вчерашнюю встречу с папой, он ходил по вагону, знакомился с другими пассажирами.
В Екатеринбурге к ним в вагон подсела тётя Лена, а с ней Настя и Дима, им было тоже по шесть лет и они ехали в гости к бабушке.
Петька спросил у мамы и бабушки, а можно угостить Настю папиной шоколадкой, а Диме подарить его машинку, и, получив согласие, с радостным облегчением отдал эти «папины» подарки.
А ещё с ними в вагоне ехали молодые спортсмены.
Очень Петьке понравился дядя Игорь. У него не было рук до самых локтей, но он так весело рассказывал разные смешные истории, подкидывал Петьку своими «культяпками» и учил громко кричать: «Мы поехали - чтобы побеждать!». Дядя Игорь был спортсменом, и они всей командой ехали на специальные соревнования для инвалидов.
Петька даже жалел, что он не его папа. Весёлый, добрый дядя Игорь подружился со всеми ребятами, ехавшими в вагоне.
За окном менялись картинки. В больших городах поезд стоял по пятнадцать- двадцать минут, где-то и по полчаса. Мама и бабушка выходили на перрон, приносили то вареную кукурузу, то горячую картошку то фрукты.
Все не вспоминали про встречу в Екатеринбурге, и Петька стал улыбаться, стараясь тоже забыть о ней совсем. Дни в поезде летели быстро. На одной из остановок вышли спортсмены и дядя Игорь. До моря оставалось совсем немного.
Ближе к обеду в вагоне появились громкоголосые тётки, общительные, любопытные. Одна из них ввалилась в их купе, стала что-то обсуждать с мамой и бабушкой. И тут Петька увидел чудо… Из-за поворота блеснуло прекрасное розовое зеркало, над которым кружили белые чайки. Петька даже вначале и не понял, что перед ним МОРЕ. Девчонки завизжали и прилипли носами к окну, они, все трое, как зачарованные смотрели на лиман(так его назвала тётя Таня, их новая знакомая), на голубоватую дымку и крохотные кораблики вдали. Петька так прижался к стеклу, что все его конопушки, казалось, рассыпались весёлыми солнечными зайчиками по стеклу и прилипли к нему.
Поезд остановился, они вышли из вагона, сели в машину, но потрясённый Петька, как подсолнух за солнцем, крутил головой выискивая блеск моря.
Тётя Таня поселила их в отдельный дом. В её дворе было много комнат, много отдыхающих. А им достался целый отдельный дом. Только сложили вещи, как Петька начал всех торопить: «Пойдёмте к морю, потом отдохнём. Ну, пойдёмте же!».
До моря было всего пять минут ходу, толи они быстро шли, почти бежали, толи правда было очень близко, как и говорила тётя Таня.
Вначале Петька увидел белые кучи белого блестящего песка. Это были дюны. А на дюнах стояли седые, тонкие оливы. Песок был тёплым, сыпучим, его хотелось пересыпать из руки в руку и любоваться серебряным ручейком бесконечно. Но впереди дышало и пело море. Петька рванулся к этому великому чуду, протянув руки к солнцу, он шагнул в шепчущую волну, прозрачную и ласковую, как мамины руки. И она нежно, заботливо обняла тощее смуглое Петькино тельце, качнула и потянула за собой, но услышав тревожные голоса мамы и бабушки, подкинула Петьку к берегу.
Они смеялись, плескались и брызгали солёной водой друг друга, догоняли и падали в набегавшие лёгкие волны, зарывались в тонкий блестящий белый песок и снова бежали к морю.
А потом Петька нашёл камень, необычный, серый камень на котором белыми линиями, словно нарисованный морем, смотрел на Петьку глаз.
Они все разглядывали его, вертели и так и сяк, а потом Петька взял камень себе
Вдруг, Ульяна побледнела, ей стало плохо, кружилась голова, тошнило. И у Петьки вся еда, съеденная накануне, тоже запросилась обратно. Он встал на четвереньки и его начало тоже сильно тошнить. Петька полз, как маленький мокрый котёнок, трясясь слабеньким худеньким тельцем, а за ним шла мама и закапывала влажный след в песок. Бабушка строго сказала : «Вот не отдохнули с дороги, перегрелась. Перемена климата. Всё на сегодня, домой». И спорить было бесполезно. А море звало Петьку «Вернись-сь-сь…»- шептали призывно волны, и Петька, обернувшись, шептал: «До завтра, море!».
Вечер выдался для всех тяжёлый, легли спать рано.
А утром проснулись свежими и отдохнувшими. Хотелось кушать.
Они позавтракали в прибрежном домашнем кафе. Петька за обе щеки уплетал вкусные домашние блинчики так, что растроганная хозяйка кафе пообещала, что пока они будут здесь, Петьку будут ждать бонусные блинчики, а Ульяну- бонусное картофельное пюре, потому, что бедная девочка кроме пюре ничего не могла есть.
Целый день все четверо наслаждались близостью моря. Петька бегал на дюны, закапывался в тёплый белый песок, а потом, бежал в воду и солнце, разбиваясь на тысячи брызг, летело за ним в след.
Довольные, уставшие они добрели до дому, сходили в душ и крепко уснули.
Петьке снилось море. Он плыл в прозрачной воде, и вдруг появились медузы, они противно звенели и жалили Петьке руки, лицо… Петька проснулся. Не спали все. В домике стоял комариный гул, вредные насекомые кусали гостей, не разбирая ни возраста, ни пола. Нашли фумигатор, и после военных действий, снова уснули.
Утром Петька встал первым, сбегал в туалет во дворе, увидел ёжика, который деловито семенил по тротуару, поел винограда, росшего во дворе. Тётя Таня сама сказала: «Кушай, деточка. У вас в Сибири виноград не растёт, тут вот зелёный, а за беседкой красный есть».
Когда сёстры и мама с бабушкой вышли Петька уже успел и на грецкий орех забраться, но орехи были ещё зелёные, но зато рядом висели спелые сливы и Петька, с большим удовольствием, набил сочными сливами свой живот.
Завтракать решили в каком нибудь прибрежном кафе, их там великое множество.
И пройти на этот раз к морю по «Паралие». Петьке это вначале не очень понравилось, он хотел к морю, но пришлось подчиниться.
Такой красоты Петька ещё нигде не видел, даже в книжках. Он шёл как будто в сказке. Вдруг к нему подскочили в ярких нарядах настоящие негры. Двое сильных, высоких парня, в странных ярких нарядах, со словами «Маленький бамбуча!», фотографировались с Петькой, то подсадив его на колесницу, то в головном уборе из перьев, то на руках… Бабушка и мама как две курицы, крутились вокруг, пытаясь отбить Петьку у чернокожих гигантов, но безуспешно.
Вдруг бабушка, встав в «позу самовара», подбоченилась и громко сказала: «О кей, ребята! Денег нет». Парни резко остановились, поглядели на бабушку, а она, широко улыбаясь и разведя руки в стороны продолжала-«нету, нету». Парни отпустили Петьку, и увидев ещё семью с ребёнком , бросились к ним.
А гордый Петька со своим «батальоном» пошли дальше.
Впереди шумно дышало, ожидая Петьку, море. Но надо было ещё съесть кашу…
Домой
Время летело как то уж очень быстро, не успел Петька надышаться солёным морским воздухом, налюбоваться стаей дельфинов, подплывающих к мелководью, набегаться по серебряным дюнам, как пришёл последний день перед отъездом домой.
Мама и бабушка суетились, упаковывали подарки с юга, закупали продукты и фрукты в дорогу, а у Петьки тоскливо сжимало сердечко, он не хотел уезжать от этого тёплого песка, ласкового моря, горячего солнышка.
Он не хотел трястись в душном вагоне, и боялся, что снова остановятся в Екатеринбурге, снова придёт папа и будет тоскливо и долго жаловаться им на свою жизнь.
Но он не хотел это говорить своим «девчонкам», знал, что они очень расстроятся.
И вот вокзал, они спешат в своё купе, Петька и девчонки прилипают носами к окну и пока поезд едет вдоль берега прощаются с морем. Их рожицы спрятали весёлые конопушки за плёнкой загара и, даже, у Петьки не видно этих задорных солнечных брызг на лице.
А море слепит глаза солнечными зайчиками, вызывая слёзы. Манит к себе, расстилаясь волшебным лазурно- прозрачным ковром.
Мерно стучат колёса, вагон качается как на волнах, все вспоминают свои приключения, перебирают ракушки, куриных богов, камушки. А у Петьки есть секрет, он набрал в свой рюкзачок белого песка с дюн, и тихонько, когда никто на него не смотрит, он ласково гладит этот тёплый белый песок, это его кусочек моря, ведь волну в рюкзачок не запрячешь.
Обратная дорога была как то короче. Хотя так же выходили в Екатеринбурге. Гуляли по привокзальной площади, катались в метро. Но всем было весело, они никого не ждали.
Петька увидел на площади бомжа. Старый, грязный, одетый как попало, он сидел, опустив голову, и ничего не у кого не просил. Петька тихонько попросил бабушку: «Давай ему хлеба купим». Бабушка посмотрела на Петьку, на старика и, кивнув головой, решительно пошла к магазину. Она вышла с большим калачом, пакетом молока и пакетом с помидорами, подошла к Петьке. «Пойдём». Мама заворчала на них, но потом сказала «Надо было ещё селёдку взять». Петька с бабушкой подошли к бомжу и Петька, поздоровавшись, протянул тому калач, а бабушка, молча, отдала помидоры и молоко. Старик удивлённо поднял к ним лицо. Но не смог ничего сказать, он просто мелко дрожал, прижимая к себе продукты, сглатывал громко и часто, а из его глаз потекли два ручейка, ручейки текли, оставляя мокрые светлые дорожки, которые запутывались в морщинах, искали себе новый путь и текли, капая на калач, пакет с молоком и помидоры.
Петьке тоже защипало глаза и он, взяв бабушку за руку, повернулся спиной к старику и шагнул вперёд, в спину ему прошелестело едва слышное «Спасибо вам».
Потом снова бежали по перрону, усаживались в своём купе, делили полки, кто и где будет спать, а за окнами вагона мелькали родные берёзки, с высветленными до желтизны листьями.
Дома уже подходила осень. Конец августа. Скоро в первый раз в первый класс.
Волшебное рождество
Петька давно просил собаку, но мама и бабушка были «против». Петька, когда был на службе в Храме, просил Боженьку, смягчить сердца бабушки и мамы и послать ему, Петьке, маленькую собачку на Рождество Христово. Он отказывался от сладостей, обещал слушаться старших, не шалить, только пусть ему подарят на Рождество маленькую собачку.
Но вот прошёл мирской Новый год, подошло Рождество, а никто и не подумал, подарить Петьке собаку.
Сегодня, в рождественский вечер, бабушка и мама готовили праздничный стол. Ждали своей очереди «сырчики», гусь, сидевший в духовке, сводил с ума здоровенного кота Ваську своим запахом.
- «Ой,- вдруг всполошилась бабушка- хлеб то забыли. Петруша, сбегай ,голубчик ,за хлебушком».
Петька быстро надел зимнюю курточку, вязаную шапку, валенки и отправился в магазин.
На улице вьюжило, проныра - ветер так и норовил залезть под куртку, рвался под шапку. Петька плотнее обхватил себя руками, зажал крепче в кулак деньги и зашагал по узкой тропинке между огородами. Жили они в городе, но эти огороды появились как-то сами собой на пустыре между домами.
Петька шёл, размышляя о том, что он, наверное, плохо просил маму, бабушку и Господа, чтобы ему подарили собаку. Он уже знал, что пока он ходит в магазин, мама с бабушкой прячут под ёлку подарки ему и сестре Таньке.
Вдруг Петьке послышалось тихое попискивание, он остановился, прислушался. Кто-то тихонько толи стонал, толи плакал. Петька шагнул в сугроб рядом с тропкой. Из снега на Петьку смотрели две карие пуговицы глаз, из них текли и тут же застывали слёзы. Петька вначале даже и не понял, что эти пуговицы- глаза маленькой белой собачонки, трясущейся от холода и страха, голодной и тощей.
Петька, когда разглядел бедную псину, сам чуть не заревел от жалости. Он ласково начал бормотать что-то сжавшейся от страха собаке, приближаясь медленно, чтобы не напугать и без того перепуганную животину. Она тряслась от страха, но сил убегать уже не было.
Петька осторожно поднял это трясущееся, почти невесомое тельце, запихнул его под куртку, прижал к себе рукой, и продолжил свой путь.
В магазине сегодня работала весёлая тётя Таня, она подала Петьке хлеб и спросила: «Петруша, а что это у тебя под курткой?».
Петька доверчиво чуть приоткрыл замок, и из-за его ладошки, выглянула забавная белая, острая мордашка с карими плачущими глазами и тёмным носом.
-«Ой!- удивилась тётя Таня - А это что за зверь? Где ты, Петенька, взял это чудо - юдо?».
Петька обстоятельно рассказал в подробностях о своей находке.
- «А дома-то не заругают?»- спросила тётя Таня. Петька пожал плечами.
Он зашёл домой, и сразу, на него налетела Танька: «Чего так долго? Тебя только за смертью посылать!» но увидела два карих глаза и с любопытством замолчала.
Петька зашёл в кухню и поставил на пол дрожащую собачонку.
Мама, всплеснув руками, начала было ругаться, но, бабушка, посмотрев на Петьку, Таньку и «приблудыша» сказала: «Что накануне Рождества сам Господь входит в дом в разных обличиях, проверяя людей на совестливость и сострадание. Что большой грех в эту ночь гнать прочь, того кого Бог послал».
Собаку помыли. Она оказалась белоснежной, кудрявой и ласковой. Лизала им руки, заглядывала в глаза, неуверенно помахивая пышным хвостом.
В кухню важно выплыл Василий, оглядел гостью величественным взглядом и, на удивление всем присутствующим, облизал новую гостью.
«Какая Кнопочка!- сказала мама - Прелесть!».
Петька, ложась спать, шептал : «Спасибо тебе, Боженька, что исполнил моё желание и подарил мне Кнопку!».
А в прихожей на тёплой подстилке, тесно прижавшись к большому толстому коту, спала маленькая белая собачка, нашедшая свой дом в это Рождество.
И дети, и животные знали, что Рождество - это самое волшебное время, когда исполняются желания
Ёлка
Старики сидели у окна, дед с одной стороны стола, бабушка с другой.
По улице проходили люди с пакетами, вздувшимися от запрятанных в них продуктами.
Все спешили домой, готовились к Новому году.
Старики никого не ждали. Не было у них не ёлки, ни ёлочных игрушек, ни новогоднего настроения. Единственная дочь давно жила в городе своей семьёй и в такой праздник вряд ли с внуками поедет в их умирающую деревушку.
Стемнело. Старик, шаркая ногами и кряхтя пошёл закидывать на засов ворота.
Морозило. Звёзды ярко перемигивались, подсмеиваясь над стариком.
Он вернулся в дом и снова, не зажигая свет, сел на своё место у окна. Тоскливо светил в окно фонарь, в его свете стали медленно кружить снежинки.
Вот свет фар разрезал темноту, машина подворачивала к ним. Старик подскочил: «Ково это леший на ночь глядя приташшил?». Он, как молодой, накинул фуфайку и рысью побежал во двор.
Старуха подслеповато смотрела на улицу, вжавшись всем своим худым, сморщенным личиком в оконное стекло.
А из машины вышла дочь, высыпались весёлыми горошинками внуки, зять доставал из багажника маленькую сосенку, сумки, пакеты.
Старуха всполошилась, суетливо засновала по избе, побежала в куть, развернулась обратно…
Старик, весело хохоча, распахнул избную дверь.
- «Баушка, баушка, гляди-ко кто к нам пожаловал!» Он целовал внучат, дочь, облапив их руками, щекоча колючей бородой, и смеялся, блестя покрасневшими глазами.
Потом они с зятем ставили ёлку. «Эх! Ядрён корень, а игрушок -то нету, ёлку то нечем наряжать»- старик расстроено сел на табуретку.
Дочь с внуками доставали конфеты, мандарины втыкали спички, привязывали к ним нитки и развешивали на ёлку, вскоре та благоухала мандариново-яблочно-хвойным ароматом, блестела конфетными обёртками и орехами, завёрнутыми в фольгу.
Краше ёлки старики не помнили. Дома было шумно, весело. Накрылся стол, затопили круглую печку и, вскоре, по дому разлился сытный дух домашних пельменей.
Около полуночи зять вышел в сени. Потом раздался стук в дверь и вошёл Дед Мороз с мешком подарков.
Ребятишки завизжали от радости. Пели песни, читали стишки, а Дед Мороз одаривал всех подарками. Старику он подарил сотовый телефон, чтобы могли разговаривать с дочерью, а старухе настоящую пуховую шаль.
Потом встретили Новый год и стали укладываться спать.
Старик счастливо улыбался, сжимая в руке телефон, крутил головой и бормотал себе под нос: «Ну робята, робята, ну учудили».
Старуха всё шептала молитву: «Слава те Осподи! Храни их Матушка Богородица» и гладила тёплую, мягкую шаль корявыми, изработанными руками.
А где-то высоко в небе ярко светили и улыбались звёзды Нового года.
