ЖЕКА

(житейская история)

 

Его всегда можно было узнать по походке. Мужчина невысокого роста, худощавый, шел медленно, волоча левую ногу. Правой рукой он опирался на трость. Лысая голова, отсутствие зубов и хромота выдавали его возраст.

Жизнь изрядно потрепала этого человека. Но на лице Жеки (как он любил себя называть) всегда была улыбка.

В интернат он попал из мест, не столь отдаленных, хотя был коренным москвичом. Годы неоднократных переездов по этапам и лагерная жизнь наложили отпечаток на здоровье мужчины.

Однажды его подкосил инсульт и, проведя несколько месяцев на больничной койке, он получил вторую группу инвалидности. В обратном пути в тюрьму уже было отказано. Но вернуться в обычную жизнь ему было некуда и не к кому. Вот социальные службы определили Жеку в дом-интернат для престарелых и инвалидов общего типа. Хотя для такого контингента существуют специализированные учреждения.

С проживающими мужчина сразу нашел общий язык. Его коронное выражение: «Как дела? У меня все класс!» было знакомо каждому. С радостным выражением лица он мог по нескольку раз в день повторять эту фразу.

С виду Жека казался счастливым, довольным жизнью человеком, у которого все перипетии судьбы и забор с колючкой позади. Он принимал шутки, рассказывал анекдоты, любил играть в карты и домино. В общем видно было, что, пройдя через все круги ада, он не затаил в душе злобы.

Но все-таки бывали моменты, когда Жека уходил в себя. Он молча сидел с задумчивым взглядом. Видно было, что его что-то гложет внутри. В эти минуты мужчине хотелось чем-нибудь помочь.

Не раз спрашивала его: «Что случилось?» Он сразу менялся в лице и стараясь улыбнуться, отвечал: «Да все класс!» Не любил он рассказывать о личном. Так шли годы. Жека хорошо ладил со всеми, кто его окружал. Был добр и вежлив к персоналу. Но на душе у него все-таки лежал какой-то груз.

Однажды, когда по телевизору шел очередной фильм, Жека вышел из зала для просмотров. По его выражению лица было видно, что он взволнован. Я попросила его зайти ко мне в кабинет и успокоиться. На удивление он согласился. И на мой вопрос, что же все-таки произошло, поведал мне свою историю.

- Смотрел сейчас фильм, там семья, дети… А у меня ведь тоже была семья, как у всех. И сын есть. Мой сын – Генка!

Сказав это с гордостью, он немного замялся и добавил: «Только вот я его бросил. Вернее, не бросил, так получилось. Генке было три года, когда меня осудили за кражу на пять лет. Потом я хотел написать ему. Но было стыдно. Стыдно, что у него такой отец. Да и соседи с ребятами из двора, наверняка, рассказали ему про все. И я решил не писать. Подумал, освобожусь, сын подрастет, объясню ему все. Но как посмотреть сыну в глаза?»

Но после освобождения была новая кража и новый срок уже на 8 лет. Тогда не осталось никакой надежды на возвращение к семье.

Отмотав назначенные прокурором годы, Жека решил попытаться построить новую жизнь. Он с трудом устроился на работу, снял комнату. Нелегко бывшему уголовнику получить доверие у начальства. Вариантов было немного. Выручала еще и халтура. С первой получки прикупил необходимое. Стал обживаться. Частенько к нему по вечерам заходили приятели с работы на рюмочку чая. И все бы хорошо, но нашлись друзья-товарищи по «цеху». Снова закрутилось, понеслось. Опять кража. Теперь ему вынесли приговор на более длительный срок. По этапу его увезли в далекий Тобольск. Там, после нескольких лет заключения, и случился инсульт у Жеки. Может быть, это и к лучшему. Ведь неизвестно, как сложилась бы его дальнейшая судьба, ожидая конца срока. Да и куда бы ему пришлось идти после освобождения в свои 65 лет.

Мужчина с волнением рассказывал о своей судьбе. В уголках его морщинистых глаз стояли слезы. Никогда за столько лет он не позволял себе слабину. Не позволял открыть душу. Но всему есть предел. И он с гордостью повторял: «Есть у меня сын! Мой сын –Генка! Понимаешь?!» И, опустив глаза, добавил: «Только какой он теперь? Наверное, у него уже своя семья и дети. А я… А я уж не увижу их никогда».

 Потом он быстро встал со стула, махнул резко рукой и ушел. Ему было очень стыдно за свою бессмысленно прожитую жизнь. А ведь все могло быть иначе…

 

 

 

 

Баба Паша

 

Она сидела, съежившись, на краю кровати. Ее угловатые плечи тихонько вздрагивали. Слезы ручьем лились из морщинистых глаз. Но соседки по палате спокойно спали и

ничего не слышали.

После обеда, как обычно, наступал период сон-часа. В это время обыденная суета среди проживающих в доме-интернате затихала. И только санитарочки продолжали выполнять свою работу, протирали пыль, мыли полы, наводили чистоту.

В этот момент я проходила мимо палаты, дверь которой была приоткрыта. На улице стояла июльская жара. И не было даже дуновения ветра, хотя и окна в комнатах были распахнуты.

Наблюдая картину того, что все остальные легли отдыхать, а баба Паша (так ласково мы ее называли) сидит и плачет. Я сразу подошла спросить, что случилось. Может быть, что- то беспокоит. Женщина не сразу, а немного успокоившись, поведала мне свою историю. Много лет назад у Павлы Александровны была семья: муж и два сына. Старшему шел четвертый год, а младшенькому - два годика. Жили скромно в малосемейке. Супруг работал на заводе, а молодая жена занималась воспитанием мальчишек. Их обещали принять в детсад, но свободных мест пока не было.

В Ленинграде, на соседней улице, в общежитии проживала родная сестра Павлы – Варвара. У нее тоже было двое детей – мальчик и девочка, но они были чуть постарше. Варвара вместе с мужем работали на обувной фабрике. Но на выходных сестры часто собирались своими семьями и весело проводили время. Жизнь шла обычным чередом. Домашние хлопоты, семья, дети. Особого образования у Павлы не было, поэтому она не торопилась искать работу. Утром, накормив пацанов кашей, она бежала в магазин за продуктами, чтобы приготовить обед и ужин. Около дома на скамейке всегда сидели соседские бабули и обсуждали свежие новости страны и, конечно же, местного двора.

Но вот однажды встретился на пути Павлы, тогда еще молодой женщины, Николай Мужчина волевой, настойчивый, уверенный в себе. Он умел красиво рассказывать. Ему не составило труда вскружить голову наивной женщине. Между ними завязался роман. Николай уговаривал Павлу уехать с ним, покорять далекую Тюменскую землю. Там, мол, найдем работу, получим квартиру и заживем «как люди». Павла влюбилась в Николая. Она уже мечтала о новой жизни с ним, о перспективах на будущее. Но как быть с детьми? Сразу взять с собой малышей было бы опрометчиво, ведь не известно, как они сами смогут устроиться на новом месте. Смятение и чувство вины перед детьми терзали материнское сердце. Но она уверила себя, что, как только наладит быт, сразу заберет к себе ребятишек.

И вот однажды утром, когда муж ушел на работу, взяв за руки своих сыновей, Павла пришла к Варваре. А та в это время хлопотала на кухне с тестом и на просьбу сестры присмотреть часа два за пацанятами, ответила: «Конечно, присмотрю! Пусть остаются и моим нескучно будет!» .Но Павла так и не вернулась за детьми. Ни через два часа, ни через два дня, ни через двадцать лет…

Купив билеты на поезд до Тюмени, они с Николаем ехали счастливые за новой жизнью, за романтикой. Потом еще пришлось ехать на грузовике по грунтовой дороге до самых сумерек, пока добрались до места. Все оказалось не так легко и просто, как обещал ей любимый мужчина. Работы постоянной не было. Приходилось прыгать с одного места на другое, где больше заплатят. Да и жилья добротного здесь тоже не было. Выделили молодым старый домик, где давно уже никто не жил. Естественно, кругом был необходим ремонт. Протекала крыша, покривились полы. Ворота болтались на одной петле и при сильном ветре издавали скрипучую мелодию. Но у Николая все не доходили до этого руки. Он говорил, что сильно уставал на работе и часто восстанавливал свои силы распитием спиртного.

Но Павла и такой жизни была рада. Как говорят, «с милым рай в шалаше». Она не перечила мужу и, выслушав очередной рассказ о красивом будущем, во всем соглашалась с ним. Она понимала, что ей некуда забрать мальчишек и надеялась, что им у тети живется хорошо. И чтобы хоть как-то забыться, не мучая себя воспоминаниями о детях, она постепенно пристрастилась к пагубной привычке. Теперь частенько они вдвоем с мужем коротали вечера, затарившись спиртным в сельмаге. Утром все повторялось сначала.

С утра работа, вечером застолье. Шли годы, а жизнь все не менялась в лучшую сторону. Хронический алкоголизм медленно подрывал здоровье женщины. И вот однажды соседи вызвали «скорую» для Павлы. В стационаре поставили диагноз – ишемический инсульт. Левая рука и нога не двигались, речь была нарушена. Месяц женщина пролежала в больнице. Бесконечные капельницы, уколы, таблетки… Постепенно появлялась чувствительность в руке, но нога плохо слушалась хозяйку.

Наконец, наступил день выписки. Николай нанял машину, чтобы забрать жену домой. Доктор выдал мужу выписку и сказал, что женщине теперь нужен постоянный уход и внимание. Последствия инсульта могут остаться у нее пожизненно. Все зависит от организма.

Николай молча выслушал все рекомендации врача, сам для себя решив – на месте разберемся. Приехав домой, он первое время ухаживал за женой. Мужчина помогал Павле передвигаться, одеваться, даже за лекарством регулярно ездил в поликлинику на рейсовом автобусе. Но потом понял, что все не так просто, и что ему надо будет всегда так заботиться о жене, как о ребенке. А он еще полон сил. И эти мысли его все чаще раздражали. Наконец, Николай принял решение сдать супругу в дом старчества.

Переступая порог интерната, он сходу затараторил: «А что? Официально она мне не жена! Мы даже не расписаны! Почему я должен за ней ухаживать?» Он сухо обнял Павлу на прощание, и больше она не видела своего Николая. В голове она прокручивала всю свою жизнь. Обидно было, что он так подло поступил с ней, любимый мужчина, ради которого она бросила всех и все. А главное – своих кровиночек, своих маленьких ангелочков. Она плакала и говорила: «Я не знаю, как они сейчас? Где? А главное, какими стали людьми?» Ей было стыдно за свой необдуманный поступок… Я не знала, что ответить этой пожилой женщине. Горькие слезы текли по морщинистому лицу. Но ничего уже не исправить.