БОЖИЙ ДАР ─ ПОДАРОК СУДЬБЫ
В начале мая 1944 года мама, Марина Григорьевна, сказала моему старшему брату Мишке: «Картошка кончилась, есть нечего. Вся надежда на подрастающую зелень и на молоко, но его пока мало. Но нам надо будет выполнять план по сдаче молока государству. Сбегал бы ты на поляну, где растёт дикий лук. Может, появился дикий лук, медунки, кислица, пучки и другие съедобные травы. Возьми с собой Федьку (это меня), пусть и он учится, как надо выживать». «С ним одна морока, неуклюжий! Не нужен он мне!» ─ возмутился брат. «Пойми меня, кто-то должен помогать из младших растить мужчин» «Ладно, «мущина», идём!»
И мы пошли. Идти было недалеко. Надо было пройти через поле, миновать неширокую лесную полосу и преодолеть главное препятствие: перебраться на противоположный берег реки. Река Агарак в период половодья превращается в бурно ревущий поток. И надо же! Когда мы переползали через реку по большой сучковатой берёзе, у меня случилась большая беда, я уронил в реку свою шапку. Водоворот подхватил её и понёс вниз по течению. Слёзы сами по себе полились из моих глаз. «Ну вот! Говорил же маме, что от него одни неприятности! Нет, она своё: возьми, пусть растёт мужчиной!»
«Ну, мужчина, какой же ты ещё мешковатый! Знал же я, что с тобой дружит несчастье, сидел бы ты лучше дома! Надо же, ухитриться уронить шапку в реку. Теперь не киснуть надо и не всхлипывать, а догонять поток, пока она не намокла и не утонула. Выловить быстрей надо». Брат, вооружившись длинной палкой, бросился догонять поток. Преградой для воды стал затор, возведённый каким-то рыбаком. Вода здесь бушевала с особой яростью. Для её прохода был оставлен узкий промежуток между кольями, в котором стояла сурпа – приспособление для ловли рыбы.
Мою шапку водоворотом затянуло в сурпу. Извлечь шапку можно было только одним способом – вытащить сурпу на берег и вытряхнуть из неё шапку. Проблема в том, сурпа не наша, у неё есть хозяин, дотронувшись до неё станешь воришкой, а это позор для всей нашей семьи. Прийти домой без шапки – равносильно стать ротозеем. «Давай подождём немного, ─ предложил я, ─ хозяин сурпы придёт за рыбой и вернёт нам шапку». «Несмышлёный ты ещё, ─ возразил брат, ─ пока ждём хозяина, водоворот изорвёт твою шапку. Лучше иди, встань на тот бугорок, если кто появится, дай мне знать». Старший брат с трудом выволок сурпу на берег и достал из неё шапку и двух почти метровых щук. Сурпу он быстро водрузил на прежнее место. Шапку и щук мы схватили и оттащили в кусты.
«Что будем делать с рыбой? ─ спросил старший брат. ─ Рыба не наша. Не мы её поймали». «Давай их отпустим в реку». «Ты не соображаешь, да если отпустить этих крокодилов в реку, они за весну и за лето сожрут всю молодь. Что мы будем летом и осенью ловить?» «Тогда давай отнесём их хозяину сурпы. Ты же знаешь, кто он. Он нам спасибо скажет». «Этого тоже делать нельзя! Мы в сурпу залезли без его разрешения, значит, будем воришками, да от его спасибо сыт не будешь… Ты же слышал, что мама сказала, картошка кончилась, есть нечего. Мы с тобой большие, можем в лес за травой сбегать, а младшие братик и сестрёнка что есть будут? Бери вот эту щуку и иди домой. Мама знает, что делать с ней. А я сбегаю на поляну и проверю, не растут ли съедобные травы на ней».
Мама обрадовалась таким подаркам судьбы. Посмотрев на голодных своих детишек, сказала: «Это не воровство ─ это божий дар, подарок судьбы, и дружит он только с теми, кто умеет и может держать язык за зубами. Болтливых, хвастливых он обходит стороной. Сейчас беги и принеси вторую щуку, пока не съели её дикие животные». Под вечер мама сварила незабываемую по вкусу уху. В это время к нам зашёл пастух решать вопрос по организации выпаса коров. Старший брат Мишка рассказал ему, каким образом он выловил эту щуку из реки Сырушки. Сырушка – маленькая речка, на которой стоит деревня Агарак. Мама угостила его ухой. Покончив с едой, он произнёс: «И надо же! В речушке Сырушка щуки намного вкуснее, чем в реке Агарак». Я сгорал от нетерпения рассказать ему, что эта щука не из Сырушки, а из реки Агарак. И, может быть, из его сурпы. Но смог промолчать. Мамин наказ: «Божий дар, подарок судьбы всех болтливых и хвастливых обходит стороной». А мне это нужно? Всю жизнь стерёг и ждал свою удачу ─ подарок судьбы. Она приходила и была со мной не раз. Но об этой я решился рассказать впервые после того, как не стал рыбаком. Ведь бывает в жизни и такое!
Бывший рыбак Фёдор Дундуков.
Сурпа – рыболовная снасть, сплетённая из ивовых прутьев, похожа на вершу, корзину.
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С КОСАЧАМИ.
Моё близкое знакомство с этой птицей произошло 9 мая 1943 года. Наша мама в этот день родила дочь. Дома было мало еды. Когда мама была дома, она делила эту еду между всеми, а когда она ушла в роддом, для неё в семье еды не оказалось ─ младшие дети съели весь дневной запас – хлеб был по карточкам. Получилось так, что наша милая мама, и папа, и новорожденная остались без продовольственного пайка. Мой папа взял ружьё и сходил на косачиный ток. Убитый им косач оказался довольно крупной птицей с огромными красными бровями, лировидным хвостом. Пока папа обрабатывал тушку, он рассказал о жизни этих замечательных птиц.
Осенью 1943 года мне было разрешено пользоваться ружьём. Дождавшись весны 1944 года, я получил возможность сходить на косачиный ток. Он находился недалеко, за деревенским кладбищем. Звуки, издаваемые косачами на току, хорошо слышны на нашем дворе.
Ознакомившись с местом тока, я построил там шалаш. Через день с большим волнением ранним утром отправился на ток. Далеко до рассвета я уже сидел в своём шалаше и вслушивался в утренние звуки. Начало светать. Громко хлопая крыльями, метрах в двадцати от моего шалаша приземлился косач. Осмотрелся, прислушался, убедился, что врагов нет, он заполнил окрестность звуками своей песни и шумом крыльев. Он невысоко взлетал, подпрыгивал, делал это с такой решительностью, с таким азартом, что не залюбоваться было невозможно. Его задор, энергия разбудили сородичей, они, видимо, провели ночь недалеко от тока.
Звуки их пенья, хлопанье крыльев раздавались далеко за пределами этой поляны. А на ток группами и поодиночке прибывали всё новые и новые бойцы. Они летели на крыльях и шли пешком. В короткое время их появилось на поляне столько, что я не успевал пересчитать. Всё крутилось, вертелось, шумело. Петухи с такой яростью дрались между собой, что я не мог понять: чего им не хватает? Вокруг столько свободного места, а они собрались вокруг какого-то куста и, не жалея себя, бьются насмерть, не жалея друг друга. Уже несколько петухов побитых молча попытались покинуть место тока. Мне показалось, что они сошли с ума, забыв обо всём, прибыли сюда показать свою удаль и силу. А кому нужна их сила? Мне хотелось крикнуть им: «Одумайтесь! Живите спокойно, в поле места хватит всем!» Позднее я понял, что какой-то порядок соблюдался и здесь. Петух, что первым прилетел на ток, периодически издаёт какой-то харкающий звук. И все на току замирают, прислушиваются, присматриваются: нет ли поблизости хищников. Убедившись в безопасности, ток взрывается, и утехи продолжаются. Произошло разграничение тока на зоны.
В центре токуют и дерутся между собой самые сильные, выносливые самцы. Молодые, слабые и избитые петушки толпятся у границ основного тока. Если кто из них позволял себе перейти границу дозволенного, получал такую трёпку, что долго прятался в старой траве рядом с током.
Рассвело. Послышались голоса тетёрок. Они устраивались на рядом стоящем дереве на нижних ветках, или шли по земле.
Они внимательно осматривались, прислушивались ко всем изменениям вокруг тока. Убедившись, что опасности нет, негромко клокоча, поодиночке стали переходить границы тока. Те, что ждали своей очереди появиться в центре тока, как сторожевые псы ни на миг не прекращали вести наблюдения за всеми изменениями, происходящими на току и в окрестностях его. В случае опасности дадут тревожный сигнал ─ миг, и ток опустеет. Некоторые охотники тетерю считают некрасивой. Разве можно считать эту птицу некрасивой? За близость с ней тетерев теряет всякую осторожность, и немало их гибнет в эти моменты от хищных птиц, зверей и человека.
Эта рябенькая птица знает, что торжества устроены ради неё. Она спокойно, а, может быть, и с презрением проходит между молодыми и слабыми петухами. Законами природы определено, что отец её детей должен быть самым сильным. Жертвуя собой, она прибыла на этот бой с одной целью: заполучить самого жизнеспособного отца для своих детей. Самые сильные токуют в центре тока. Птица с такой маленькой головкой, а какая высокая ответственность за продолжение своего рода.
Тетеря – это не курица. Курица живёт в гареме у петуха. Тетеря сама выбирает себе партнёра, потому пренебрегая опасностью быть съеденной хищниками, бесстрашно проникает в центр тока, где и находит отца будущих своих цыплят.
И это я в такой торжественный для них момент пришёл убивать. Я невольно сравнил себя с тем волком, который безвинного ягнёнка схватил и в тёмный лес поволок, как в басне Крылова. На душе стало горько. Какие мы жестокие существа! В один приём можем перестрелять, переловить различными способами, ограбив природу, в том числе и себя. Их вина передо мной в том, что хочется мне кушать Но его же можно заменить другой пищей. Я готов был незаметно исчезнуть с этого тока, не причинив вреда его обитателям. Но в этот момент неизвестно откуда у самого основания моего шалаша появился зайчонок. Сидя рядом с шалашом, он видимо, чувствовал себя в безопасности. Мне показалось, что, загнанный лисой или собакой, он пришёл под защиту охотника. Хищники знают по запаху, что шалаше охотник, он вооружён, лучше держаться от него подальше. Что я могу сделать для защиты бедного зайчонка и токующих косачей от затаившегося где-то рядом хищника? Выход один. Напугать и этим навсегда похоронить желание хищника посещать этот ток.
Подобрав в стороне от тока дремавшего косача, по моему заключению он слабый, больной, а может, старый, негодный для воспроизводства, по нему-то я и разрядил свою переломку двадцать четвёртого калибра. Расчёт был таким: грохот выстрела, запах сгоревшего пороха надолго отобьёт желание хищника посещать этот ток. Этот худосочный косач, который получил заряд дроби, оказался только раненым. В поисках укрытия пришёл в мой шалаш, где я его и поймал. Чувствуя себя виноватым перед косачами, на этот ток я больше не приходил. Оправдание для себя я находил в том, что я обезопасил на какое-то время жизнь тетерь на этом току. Как-то днём, когда ток был пуст, я приходил, разбросал шалаш, чтобы ни у кого не появилось соблазна использовать его для охоты. Пытался выяснить, кто загнал зайчонка почти в мой шалаш. Это не дворовая собака, обычно они боятся грома. В грозу прячутся в какой-нибудь тёмный угол. Гром выстрела производит такой же эффект, как в грозу. Собака, зажав хвост между задними лапами, с визгом и лаем коротким путём убежит в тёмный угол. Это не была и охотничья собака, она появилась бы у шалаша. Значит загнала зайчонка лиса. Я выстрелом дал хороший урок страха, теперь она не подойдёт к этому месту.
На первый взгляд кажется, какие мы жестокие люди – охотники! В самый уязвимый период для птицы идём её убивать. Мудрость человека не в том, чтобы разом покончить с этим прекрасным существом, хотя представляется такая возможность, а дать возможность радовать наших детей и внуков их существованием. На ток в эту весну я больше не ходил. Находясь в школе за партой, я вспомнил, наблюдая с каким вниманием и любовью относится косач к своей подруге-тетёрке. Он в это время теряет всякую осторожность. Ради любви жертвует собой. Кругом столько опасности, столько желающих закусить ими. Мне кажется, что забота косача не ограничивается только тем, чтобы получить потомство, а все заботы по его сохранению и воспитанию возлагаются на мать тетерю. А фактически может быть и не так. Она так привязана к своему выводку, что далеко оторваться от него не может. Ей же постоянно нужна информация о нахождении врагов её семейства, о богатстве питательной базы, где можно накормить цыплят муравьиными яйцами, где появилась масса питательных насекомых, где в это время выросли вкусные травы, где и чем проглистогонить цыплят, где находятся пурховища.
Известно, что скорость роста молодняка птиц в прямой зависимости от качества и количества питания. Кроме этого нужно знать места спасения от непогоды. Цель жизни косача мне видится в том, что если он из-за своей окраски оперения не может быть постоянно в контакте с выводком, как у куропаток, то нужную информацию он передаёт матери семейства только по известным им источникам. Связь не прекращается между косачом и тетерей. Свидетельство этому то, подросшее молодое своё потомство старики охотно принимают в свою стаю, значит, молодые росли не изолированно от своих пап.
Федька – юный охотник периода окончания Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов.
